Хавьер Бардем: «Во мне есть что-то женское»

 

Хавьер Бардем считает, что у него есть талант. И, что странно, имеет ввиду совсем не тот, более чем очевидный, талант актерского перевоплощения. Более всего он ценит в себе способность испытывать ... душевную боль. Встреча с человеком, который всегда умел расставлять приоритеты.

Брэд Белфор (Brad Balfour)/Famous Features 

 

Хавьер Бардем (Javier Bardem) на специальном показе фильма «Советник»,

Лондон 03/10/2013

 

Он говорит, у него есть особый талант. И имеет в виду вовсе не тот, актерский, перевоплощенческий, который сразу приходит на ум. Он говорит о таланте чувствовать боль. Не физическую. А ту, которая мучительнее физической, – ощущение глубокой трагичности априорно конечного человеческого существования, боль духа, чувство неизбежности финала. Этот талант заставлял его избегать легковесности и отказаться от роли в «И целого мира мало» (это 19-й фильм бондианы). Он отказался и от предложения сыграть в «Особом мнении» у самого Стивена Спилберга – с формулировкой: «Не представляю себя носящимся по крышам». Тот же талант привел его к роли обреченного поэта Аренаса в «Пока не наступит ночь», умирающего и борющегося за будущее своих детей мелкого дилера в «Бьютифул», полного паралитика, настаивающего на своем праве на добровольный уход из жизни, в «Море внутри», убийцы с глазами, полными смерти, в «Старикам тут не место»…

Но ничто в человеке, который расслаб-ленно сидит напротив меня в кресле в роскошно-барочном сьюте мадридского отеля Ritz, вроде бы не говорит об этом таланте. Кроме одного – он значителен. Он велик. Он занимает много места. Велик – вовсе не в переносном смысле: Бардем – человек могучей комплекции и немаленького роста. Но места он занимает много не только физически – даже барочные излишества интерьера не могут отвлечь от него ваш взгляд. Будто он занимает много места в этом мире, будто он действительно много здесь значит. Будто это и правда неправильно – отвлекаться на мелочи от кого-то столь значительного. Но у него тихий хрипловатый баритон, хотя ждешь громогласности. У него мягкие манеры большого человека, вроде бы боящегося ненароком зашибить кого похрупче. И грустная, очень грустная улыбка.

 

 

Боль

 

Psychologies:  Одни журналисты называют вас воплощением мужественности, другие отмечают вашу склонность к ипохондрии, привычку подозревать у себя разные болезни. Не странный ли контраст?

 

Хавьер Бардем:  А мне всегда странно, что люди вот так, прежде всего, акцентируют внимание на… экстерьере.

 

«В ЛЮБОМ, ДАЖЕ САМОМ ОБЫЧНОМ ЧЕЛОВЕКЕ ЕСТЬ СИЛЫ, ЧТОБЫ ПРОЙТИ ЧЕРЕЗ ВСЕ, ПРЕОДОЛЕТЬ СУДЬБУ»

 

То есть вы не ощущаете себя сильным мужчиной?

 

Х. Б.:  Я родился в конце 60-х, в такое время, когда эти традиционные определения – мужчина, женщина – начали утрачивать устойчивость. И как-то во мне никто специально не воспитывал мужчину. Наоборот, меня воспитывали так, что скрывать свои чувства нездорово, что мечтателем быть не стыдно, что все эти «по-мужски» и «настоящая женщина» – пшик, предрассудок. И я так и не ценю этого «настоящего мужчину» – ярлык, который на меня наклеили. Во мне есть и мужское, и женское, у меня есть мужские ценности и женские. Сильный мужчина – это кто? Тот, кто скрывает боль?

 

Но это стереотип!

 

Х. Б.:  Вот именно. А я не скрываю и не считаю. И даже пытался анализировать: почему, собственно, я жду то рака, то рассеянного склероза, то еще чего-то… И пришел к выводу, что по большому счету это естественно. Боль – часть жизни. Неотторжимая ее часть. Даже, можно сказать, главная. Ведь все, что мы приобретаем, – повод для боли, для страха потерять. Дети, любовь, роль –все. Сама жизнь не исключение. Мне страшно потерять очень многое. Но нельзя распространять пусть и вполне оправданные страхи по всему, что есть в жизни, это надо сдерживать.

 

Вы так говорите о боли, что возникает чувство, будто она вам... нравится. Откуда в вас эта черта?

 

Х. Б.:  Подозреваю, это генетически-про-фессиональное. Я ведь актер, наверное, в 20-м поколении. Мама, отец, дяди, тети, дедушки и бабушки, все мои предки были актерами. Мы были актерами во времена, когда таких, как мы, хоронили за кладбищенской оградой, вне освященной земли, потому что считали извращенцами и еретиками. Или хуже – претендующими на роль Бога, демиурга, потому что мы создаем еще один мир, параллельный созданному Богом. Видимо, присущее актеру чувство некоторой неприкаянности и определенного отсутствия каких-либо жизненных гарантий наложилось на некоторые черты личности… Мне, возможно, не надо было становиться актером, не та у меня натура, чтобы от этого дела не загреметь в невротики.

 

В созвездии

В криминально-психологическом триллере «Советник» у Хавьера Бардема острохарактерная роль. Разумеется, интересен фильм не только этим: «Советник» снят одним из выдающихся режиссеров современности – Ридли Скоттом, по сценарию классика современной литературы Кормака Маккарти, автора «Кровавого меридиана» и «Старикам тут не место». Рекордна и звездность актерского состава: кроме Хавьера Бардема в фильме снялись Майкл Фассбендер, Пенелопа Крус, Брэд Питт, Кэмерон Диас, Джон Легуизамо.